Представители гей-сообщества покидают Крым!
Добавлено: 30 дек 2014, 09:35
Представители гей-сообщества покидают Крым из-за российской гомофобии ("Time", США)
Егор Гуськов и Богдан Зинченко, бывшие владельцы гей-бара в Севастополе, опасались за свой бизнес и за свою семью
Бар под названием Qbar всегда не очень хорошо вписывался в ночную жизнь Севастополя. Это было единственное место в украинском городе, в котором иногда проводились дрaг-шоу, и, естественно, только там официанты мужского пола носили под фартуком особые шорты. В других местах в Европе и даже во многих городах материковой Украины специфический декор этого заведения мало у кого вызвал бы удивление. Но Севастополь — это город мачо. Он является базой российского Черноморского военно-морского флота, а его улицы наполнены строениями и памятниками, посвященными ветеранам российских войн, начиная с 18-го столетия. И поэтому еще до того, как Россия в марте этого года решила аннексировать этот украинский город вместе с остальной частью Крымского полуострова, местные жители —как русские, так и украинцы — с некоторым подозрением относились к бару Qbar.
«В течение долгого времени они испытывали страх», — говорит Егор Гуськов, который вместе со своим партнером Богданом Зинченко с 2007 года руководил работой этого бара. В основном это был страх перед чем-то неизвестным: украинские чиновники, работавшие в расположенном по соседству здании городской администрации, «опасались того, что кто-нибудь начнет к ним приставать, если они окажутся внутри», говорит Гуськов. «Но затем они поняли, что это безопасно, а кухня там действительно хорошая». Днем в баре было полно чиновников в мешковатой одежде, заходивших туда во время своего обеденного перерыва, а ночью его заполняли элегантные молодые люди и женщины, которые заказывали себе ликер «Самбука» и танцевали под Бритни Спирс. Бар заполнял соответствующую нишу, и бизнес процветал.
Но как это произошло со многими другими вещами в Севастополе, ситуация с баром полностью изменилась после российской аннексии. В ответ на прозападную революцию, произошедшую в этом году на Украине, российский президент Владимир Путин направил свои войска для оккупации Крыма, в ходе которой использовались и солдаты российской военно-морской базы в Севастополе. В результате вторжения к власти пришли другие лидеры, организовавшие сомнительный референдум с призывом отделиться от Украины. После того, как это предложение было поддержано подавляющим большинством голосов — большинство жителей Крыма составляют этнические русские, — Путин подписал указ о присоединении этого полуострова к Российской Федерации. В результате два миллиона жителей Крыма оказались под действием российских законов.
Наибольшую озабоченность у гей-сообщества Крыма вызвал российский закон о запрете «пропаганды гомосексуализма», подписанный Путиным в 2012 году. Хотя этот закон преподносится как попытка защитить российских детей от того, чтобы они узнали о «нетрадиционных сексуальных отношениях», его критики утверждают, что он поощряет гомофобию, поскольку посылает сигнал россиянам относительно того, что геи в каком-то отношении являются людьми второго сорта, и поэтому им нельзя позволять публично настаивать на своем равенстве.
С марта этого года новые руководители Крыма с энтузиазмом взяли на вооружение эти принципы. Глава местного правительства Сергей Аксенов во время встречи со своими министрами в прошлом месяце заявил, что западное либеральное отношение к правам геев является «недопустимым и неприемлемым» на его полуострове. «Мы не приветствуем такого рода людей в Крыму, мы в них не нуждаемся», — подчеркнул он, имея в виду гомосексуалистов. Если они попробуют провести прайд-парад или любую другую публичную акцию, то, как предупредил Аксенов, местной полиции, а также военизированным отрядам «понадобится всего три минуты для того, чтобы объяснить, какая (сексуальная) ориентация является правильной».
Подобного рода дискриминацию бар Qbar почувствовал в апреле, после того, как Москва назначила отставного офицера Черноморского флота исполняющим обязанности главы Севастополя. По словам Гуськова, через своих покровителей из городского совета владельцы бара узнали следующее: «кто-то нашептал представителям нового руководства города о том, что прямо под ними расположен гей-бар». После этого в баре побывали с проверкой противопожарная инспекция и представители налогового ведомства — были выписаны штрафы, а также сделано официальное замечание, после чего менеджеры бара поняли, что их дальнейшее присутствие в городе не приветствуется.
Сначала они попробовали применить некоторые косметические средства. Они убрали с дверей вывеску на украинском языке и попросили официантов надеть брюки вместо ставших фирменным знаком шорт из джинсовой ткани. Они даже убрали букву Q из названия, поскольку местные чиновники сказали им, что она выглядит как символ содомии. «Мы изменили формат, — сказал Гуськов. — Мы попытались превратить наш бар в обычную столовую».
Однако, несмотря на предпринятые шаги, они не чувствовали себя спокойно в городе, который они называли своим. Эта пара, Гуськов и Зинченко, не только является наиболее открытой среди постоянно скрывающих свои предпочтения севастопольских геев, но еще эти люди имеют двухлетнего сына Тимура от суррогатной матери. Вероятность того, что какой-нибудь бюрократ начнет задавать вопросы относительно опеки над Тимуром, а также их желание иметь больше детей убедили их в том, что пора покинуть Крым.
В августе они присоединились к тихому потоку эмигрантов — всего их тысячи, даже по самым скромным подсчетам, — покинувших полуостров и переехавших на материковую Украину после аннексии. Наибольшую группу среди них составляют представители этнических меньшинств, прежде всего татары, исповедующие ислам, а также этнические украинцы, которые опасались как репрессий, так и дискриминации с того момента, как их населенные пункты и города стали частью России. Кроме того, из Крыма уезжают геи и лесбиянки — в знак протеста против аннексии, а также из-за опасений относительно возможности стать мишенью поддерживаемой властями гомофобной кампании.
Гуськов считает, что такого рода кампании долго ждать не придется. «Когда стало ясно, что России следует готовиться к изоляции от Европы, ей захотелось каким-то образом очернить европейцев, а самый простой способ состоит в том, чтобы распространить идею об извращенных, декадентских гейропейцах», — говорит он, используя оскорбительное обозначение европейцев — «гейропейцы», вошедшее в русский разговорный язык. — Поэтому эта охота на ведьм дома нужна как средство для того, чтобы очернить оппонентов за рубежом». В Крыму, добавляет Зинченко, легко заметить предупредительные знаки. Если раньше пожилые соседи были рады понянчить Тимура и дать совет его родителям относительно воспитания малыша, то теперь возвращается советская традиция доносов, говорят они. «Люди пишут доносы на своих соседей просто для того, чтобы показать, насколько они сами патриотичны, насколько они сами лояльны, — говорит он. — Это все сигналы для нас. Они говорят о том, что мы можем стать мишенью для нападок».
Подобного рода подозрения и заставили Гуськова и Зинченко отказаться от своего бизнеса в Севастополе, собрать свои вещи и переехать в Киев. В пути их все время сопровождал фотограф из Нью-Йорка Миша Фридман (Misha Friedman) для того, чтобы задокументировать их путешествие, которое, по его мнению, было символичным для перемен, произошедших Крыму, а также в других частях Украины после аннексии. «Они поразили меня тем, что у них - нормальная, счастливая семья, — говорит фотограф. — Просто они оказались жертвами политики нетерпимости». Обосновавшись в Киеве, они теперь думают открыть новый Qbar, который будет вынужден существовать в условиях большей конкуренции, с учетом весьма активной жизни гей-сообщества в Киеве. Но, судя по всему, подобные вещи не вызывают у них большого беспокойства, особенно в сравнении с теми рисками, с которыми они столкнулись в новом Севастополе.
Егор Гуськов и Богдан Зинченко, бывшие владельцы гей-бара в Севастополе, опасались за свой бизнес и за свою семью
Бар под названием Qbar всегда не очень хорошо вписывался в ночную жизнь Севастополя. Это было единственное место в украинском городе, в котором иногда проводились дрaг-шоу, и, естественно, только там официанты мужского пола носили под фартуком особые шорты. В других местах в Европе и даже во многих городах материковой Украины специфический декор этого заведения мало у кого вызвал бы удивление. Но Севастополь — это город мачо. Он является базой российского Черноморского военно-морского флота, а его улицы наполнены строениями и памятниками, посвященными ветеранам российских войн, начиная с 18-го столетия. И поэтому еще до того, как Россия в марте этого года решила аннексировать этот украинский город вместе с остальной частью Крымского полуострова, местные жители —как русские, так и украинцы — с некоторым подозрением относились к бару Qbar.
«В течение долгого времени они испытывали страх», — говорит Егор Гуськов, который вместе со своим партнером Богданом Зинченко с 2007 года руководил работой этого бара. В основном это был страх перед чем-то неизвестным: украинские чиновники, работавшие в расположенном по соседству здании городской администрации, «опасались того, что кто-нибудь начнет к ним приставать, если они окажутся внутри», говорит Гуськов. «Но затем они поняли, что это безопасно, а кухня там действительно хорошая». Днем в баре было полно чиновников в мешковатой одежде, заходивших туда во время своего обеденного перерыва, а ночью его заполняли элегантные молодые люди и женщины, которые заказывали себе ликер «Самбука» и танцевали под Бритни Спирс. Бар заполнял соответствующую нишу, и бизнес процветал.
Но как это произошло со многими другими вещами в Севастополе, ситуация с баром полностью изменилась после российской аннексии. В ответ на прозападную революцию, произошедшую в этом году на Украине, российский президент Владимир Путин направил свои войска для оккупации Крыма, в ходе которой использовались и солдаты российской военно-морской базы в Севастополе. В результате вторжения к власти пришли другие лидеры, организовавшие сомнительный референдум с призывом отделиться от Украины. После того, как это предложение было поддержано подавляющим большинством голосов — большинство жителей Крыма составляют этнические русские, — Путин подписал указ о присоединении этого полуострова к Российской Федерации. В результате два миллиона жителей Крыма оказались под действием российских законов.
Наибольшую озабоченность у гей-сообщества Крыма вызвал российский закон о запрете «пропаганды гомосексуализма», подписанный Путиным в 2012 году. Хотя этот закон преподносится как попытка защитить российских детей от того, чтобы они узнали о «нетрадиционных сексуальных отношениях», его критики утверждают, что он поощряет гомофобию, поскольку посылает сигнал россиянам относительно того, что геи в каком-то отношении являются людьми второго сорта, и поэтому им нельзя позволять публично настаивать на своем равенстве.
С марта этого года новые руководители Крыма с энтузиазмом взяли на вооружение эти принципы. Глава местного правительства Сергей Аксенов во время встречи со своими министрами в прошлом месяце заявил, что западное либеральное отношение к правам геев является «недопустимым и неприемлемым» на его полуострове. «Мы не приветствуем такого рода людей в Крыму, мы в них не нуждаемся», — подчеркнул он, имея в виду гомосексуалистов. Если они попробуют провести прайд-парад или любую другую публичную акцию, то, как предупредил Аксенов, местной полиции, а также военизированным отрядам «понадобится всего три минуты для того, чтобы объяснить, какая (сексуальная) ориентация является правильной».
Подобного рода дискриминацию бар Qbar почувствовал в апреле, после того, как Москва назначила отставного офицера Черноморского флота исполняющим обязанности главы Севастополя. По словам Гуськова, через своих покровителей из городского совета владельцы бара узнали следующее: «кто-то нашептал представителям нового руководства города о том, что прямо под ними расположен гей-бар». После этого в баре побывали с проверкой противопожарная инспекция и представители налогового ведомства — были выписаны штрафы, а также сделано официальное замечание, после чего менеджеры бара поняли, что их дальнейшее присутствие в городе не приветствуется.
Сначала они попробовали применить некоторые косметические средства. Они убрали с дверей вывеску на украинском языке и попросили официантов надеть брюки вместо ставших фирменным знаком шорт из джинсовой ткани. Они даже убрали букву Q из названия, поскольку местные чиновники сказали им, что она выглядит как символ содомии. «Мы изменили формат, — сказал Гуськов. — Мы попытались превратить наш бар в обычную столовую».
Однако, несмотря на предпринятые шаги, они не чувствовали себя спокойно в городе, который они называли своим. Эта пара, Гуськов и Зинченко, не только является наиболее открытой среди постоянно скрывающих свои предпочтения севастопольских геев, но еще эти люди имеют двухлетнего сына Тимура от суррогатной матери. Вероятность того, что какой-нибудь бюрократ начнет задавать вопросы относительно опеки над Тимуром, а также их желание иметь больше детей убедили их в том, что пора покинуть Крым.
В августе они присоединились к тихому потоку эмигрантов — всего их тысячи, даже по самым скромным подсчетам, — покинувших полуостров и переехавших на материковую Украину после аннексии. Наибольшую группу среди них составляют представители этнических меньшинств, прежде всего татары, исповедующие ислам, а также этнические украинцы, которые опасались как репрессий, так и дискриминации с того момента, как их населенные пункты и города стали частью России. Кроме того, из Крыма уезжают геи и лесбиянки — в знак протеста против аннексии, а также из-за опасений относительно возможности стать мишенью поддерживаемой властями гомофобной кампании.
Гуськов считает, что такого рода кампании долго ждать не придется. «Когда стало ясно, что России следует готовиться к изоляции от Европы, ей захотелось каким-то образом очернить европейцев, а самый простой способ состоит в том, чтобы распространить идею об извращенных, декадентских гейропейцах», — говорит он, используя оскорбительное обозначение европейцев — «гейропейцы», вошедшее в русский разговорный язык. — Поэтому эта охота на ведьм дома нужна как средство для того, чтобы очернить оппонентов за рубежом». В Крыму, добавляет Зинченко, легко заметить предупредительные знаки. Если раньше пожилые соседи были рады понянчить Тимура и дать совет его родителям относительно воспитания малыша, то теперь возвращается советская традиция доносов, говорят они. «Люди пишут доносы на своих соседей просто для того, чтобы показать, насколько они сами патриотичны, насколько они сами лояльны, — говорит он. — Это все сигналы для нас. Они говорят о том, что мы можем стать мишенью для нападок».
Подобного рода подозрения и заставили Гуськова и Зинченко отказаться от своего бизнеса в Севастополе, собрать свои вещи и переехать в Киев. В пути их все время сопровождал фотограф из Нью-Йорка Миша Фридман (Misha Friedman) для того, чтобы задокументировать их путешествие, которое, по его мнению, было символичным для перемен, произошедших Крыму, а также в других частях Украины после аннексии. «Они поразили меня тем, что у них - нормальная, счастливая семья, — говорит фотограф. — Просто они оказались жертвами политики нетерпимости». Обосновавшись в Киеве, они теперь думают открыть новый Qbar, который будет вынужден существовать в условиях большей конкуренции, с учетом весьма активной жизни гей-сообщества в Киеве. Но, судя по всему, подобные вещи не вызывают у них большого беспокойства, особенно в сравнении с теми рисками, с которыми они столкнулись в новом Севастополе.
